1. Не влияет ли негативно на обычных детей совместное их обучение с проблемными? Нет ли опасности снижения уровня образования обычных детей из-за того, что учитель должен тратить лишнее время на детей с какими-либо проблемами?

 
   Обучение в школе –это не подготовка к настоящей жизни, а самостоятельный и очень важный период в жизни человека. Задачи школы гораздо шире, чем подготовка к поступлению в институт. «Образование – это то, что остается у человека после того, как он забыл все, чему его учили в школе» (А. Эйнштейн).

   Ребенку в любой школе придется встречаться со всякими детьми, а в будущей жизни – и взрослыми, он должен уметь общаться с ними: из школы он должен вынести не только сумму знаний, но и навыки социального общения.

   Проблемных детей становится все больше, поэтому они встретятся Вашему ребенку в любой школе. В отличие от большинства школ мы понимаем эту проблему и стараемся ее решить, а не делаем вид, что проблемы не существует. Благодаря разноуровневому образованию и другим педагогическим технологиям мы стараемся ни в коем случае не допустить снижения уровня образования для сильных учеников.
 

2. Я много работаю, у меня очень мало свободного времен, в то же время я понимаю, что у моего ребенка есть некоторые проблемы. Могу ли я рассчитывать на то, что школа поможет моему ребенку справиться с психологическими и академическими проблемами?

  
    К сожалению школа не может вместо Вас помочь Вашему ребенку. Школа может только помочь Вам помочь ему. Помочь ребенку с особенностями развития могут только совместные согласованные действия родителей и школы. Но эту помощь мы готовы вам гарантировать, наша школа имеет сильную психологическую службу.
 

   Существует статистика, показывающая, что количество сложных детей увеличилось во всем мире. Тому есть несколько объективных причин.

1. Развитие новых технологий, которые приводят к еще не изученным последствиям (новые продукты питания, новые лекарства и т.д.)

2. Изменение темпа жизни. Родители не имеют возможности и/или не считают необходимым уделять детям достаточно внимания.

3. Разрушение института семьи. Постоянно возрастающее количество разводов, рождение детей вне брака, ориентирование женщин на профессиональную реализацию, поздние роды.

4. Разрыв в межпоколенческих связях. В западном обществе практически исчезла ситуация, когда вместе живут 3 поколения, институт бабушек перестает существовать.

5. Устройство западного общества таким образом, что предполагается частая смена места жительства, следовательно ребенок вынужден постоянно адаптироваться к новым условиям.

6. Изобретение компьютера, Интернета, широкое распространение телевидения. Дети, еще находясь в манеже, привыкают к быстро мелькающей рекламе, коротким слоганам, действие в мультфильмах меняется очень быстро, ребенок не приучается следить за логикой развития событий.

7. Успехи медицины. Врачи спасают тех детей, которые раньше не выживали или попадали в разряд тяжелых инвалидов. Количество детей с не очень грубой патологией, так называемых пограничных, становится сравнимо или даже превышает количество обычных детей. Отсюда возникают разные теории про детей «индиго», т.е. количество, например, гиперактивных детей столь велико, что не замечать проблему уже просто невозможно.

   На все это накладываются особенности ситуации в нашей стране.

1. Демографическая яма, связанная с отложенными рождениями в 1990-93 годах.

2. Дети, рожденные в период перестройки и сразу после нее, не получили необходимого питания, к тому же в самый важный период их жизни, когда формировались основные функции мозга, их родители часто не имели возможности ими заниматься, потому что вынуждены были просто выживать.

3. Из-за распада Советского Союза многим семьям пришлось неоднократно поменять место жительства.

4. В этот период многие семьи (особенно еврейские) мучительно решали проблему эмиграции, некоторые пережили и эмиграцию и возвращение, т.е. дети должны были дважды адаптироваться. Много семей распалось из-за различного отношения к проблеме эмиграции.

   По всем этим причинам ситуация в России еще хуже, чем во всем мире.

   Сейчас действительно гораздо больше гиперактивных и расторможенных детей, чем было раньше. Это связано с объективными историческими и технологическими причинами. Однако основное отличие состоит в том, что современные учителя и родители учились в советской школе, поэтому сравнение современных детей с их школьным детством абсолютно неправомерно.

   В советской школе ребенок сразу встраивался в жесткую конструкцию, конечно, были дети, нарушавшие дисциплину, но все знали, что любой серьезный проступок, исключение из пионерской организации или из комсомола, лишит человека возможности получить высшее образование, испортит ему жизнь навсегда. Если этого не понимали дети, то очень хорошо понимали родители, поэтому вся конструкция держалась благодаря тоталитарному давлению.

   Если про советскую школу было известно, что она должна и учить, и воспитывать, то сейчас в обществе идет дискуссия о том, должна ли школа заниматься воспитанием или ее функцией является только передача знаний и подготовка к институту. Мы считаем, что школа так или иначе воспитывает ребенка, но, поскольку не все родители разделяют это мнение, осуществлять эту функцию школе труднее, чем раньше.

   Все родители хотят, чтобы дисциплина других детей была как в советской школе, а лично к их ребенку относились с учетом его индивидуальных особенностей. Так не бывает.

   В нашей школе стараются решить эту проблему, найти индивидуальный подход к каждому ребенку. По-прежнему еще остаются школы с советским подходом, право выбора школы и соответственно подхода к этой проблеме за родителями.

   На самом деле проблема обучения особых детей стоит очень остро везде, наши встречи с учителями других школ Москвы и России убеждают нас в том, что ситуация везде примерно одинаковая. Конечно этой проблемой должно заниматься государство. Но наши чиновники еще не осознали остроту проблемы. Программа «Интеграция» началась в нескольких еврейских школах Москвы, потому что наши спонсоры Джойнт и Сохнут раньше других поняли проблему и нашли возможность поддержать наши усилия. Конкретно в нашей школе уже накоплен значительный опыт помощи особым детям с высоким интеллектом, поэтому при наличии материальной помощи со стороны наших спонсоров у нас есть все основания надеяться на успех.

6. Мы понимаем, что у нашего ребенка есть проблемы, для него очень хорошо было бы попасть в программу «Интеграция», но у нас нет никаких медицинских документов и мы не хотели бы их оформлять. Может ли это быть препятствием?

   Никаких формальных медицинских документов для попадания в программу не требуется. У нас в программе есть дети и с медицинскими документами, и без них. Мы с пониманием относимся к тому, что часто родители не хотят фиксировать проблемы детей в государственных учреждениях.

7. Наша семья очень заинтересована в том, чтобы наш ребенок учился по вашей программе «Интеграция», по нашему мнению, это как раз то, что ему было бы нужно. Но в нашей семье нет еврейских корней. Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь?

   В нашей школе нет отбора по национальному признаку, в школу принимают всех детей, которые соответствуют уровню наших требований, интересуются нашей программой по информатике и технологии и готовы изучать иврит, историю и традиции еврейского народа. Точно так же в программу «Интеграция» попадают все наши ученики, которые в ней нуждаются, независимо от национальности, это заранее было оговорено с нашими спонсорами, благодаря которым проект «Интеграция» стал возможен. В данный момент у нас по этой программе учатся самые разные дети. Тем не менее нужно ясно понимать, что, поскольку в Москве еще очень мало интеграционных школ, возможна ситуация, когда к нам пойдет много детей исключительно ради этой программы. В этом случае мы не сможем принять всех желающих без снижения общего уровня преподавания в школе, на что мы пойти никак не можем. В такой ситуации мы вынуждены будем руководствоваться приоритетами наших спонсоров.